Хрупкое "перемирие"...

За последние недели мы выиграли «бонус» за счёт падения российского рубля, купив лекарства маме на следующие четыре курса, а вчера, 13 февраля 2015 года, побывали на рабочем заседании в Администрации Президента Приднестровской Молдавской Республики Шевчука Е. В., где задали 19 вопросов, касающихся медицины нашего государства, с которыми можно познакомиться тут: http://shemyanskiy.blogspot.com/2015/02/blog-post.html …

Прочесть вопросы полезно каждому приднестровцу, ведь болеют все люди без исключения и о положении дел на «арене» нашей медицины знать просто необходимо. Однако, начнём с лекарств, приобретённых нами совсем недавно. Так сложилось, что цены на лекарства в РФ остались практически на прежнем уровне – более того, если раньше «Мабтеру» мы приобретали по 33000 рублей РФ (1000 $), то сейчас у нас получилось купить препарат по 24000-25000 рублей, что на момент покупки составляло меньше 400 долларов США. Куплены были и витамины с фукоиданом, стоившие раньше почти 6000 рублей, за которые мы сейчас отдали 4000 за баночку, всего их 2.

Исходя из ситуации, в которой материальный доход не позволял тратиться ни на что, кроме лекарств, мы приняли решение временно отказаться от поездки в Москву на контроль: не только нет средств на это, но и остановиться пока негде. Сами понимаете, что постоянно брать долги и, не отдавая их, просить того же самого человека о проживании у него дома и о выделении нам автомобиля – наглость первостатейная. Впрочем, состояние мамы позволяет пока отложить поездку к московскому врачу, поэтому вышеописанное не приведёт к каким-то критическим изменениям в течении лечения нашей мамы.

Другое дело – ответ прокуратуры ПМР на моё письмо Президенту нашей республики ( http://shemyanskiy.blogspot.com/2014/08/blog-post.html ) и наша вчерашняя встреча в администрации президента Шевчука Е.В., в ходе которой выяснилось, что нам как-то собираются помочь. Прежде всего, главный врач ГУ РКБ Владимир Дмитриевич Пелин обещал весь процесс лечения нашей матери взять под собственный контроль. Обещано было также, что сегодня нам позвонят и дадут его контакты: мобильный и рабочий номера телефона, электронную почту. Не позвонили. Можно, конечно, предположить, что человек забыл, что вчера была пятница и нам позвонят в понедельник, мы подождём.

Было обещано Владимиром также, что ГУ РКБ возьмёт на себя оплату нескольких курсов химиотерапии, оплатив препарат «Мабтера» после того, как наши запасы закончатся, но не позвонили же сегодня…;) Считаю, что для такого высокого уровня данные оплошности неприемлемы.

Долго говорили о нашей медицине, но общих точек соприкосновения нашлось мало: оказалось, что приднестровцы не могут интеллектуально развиваться настолько, насколько, например, англичане или россияне – жители мегаполисов. Спорить на встрече мы шибко не стали, но уровень квалификации врачей, строителей или дворников не зависит от того, где  они живут. У нас умственно отставший дворник убирает в 100 раз лучше, нежели женщина, заменявшая его – может, нужно просто быть профи и уважать свой же труд?

На вышеописанное скинули и ошибки в диагностике заболеваний, выделив лишь уровень тромбоцитов, забыв, что его можно определить даже по свёртываемости крови и общему состоянию человека. Тромбоциты 67 – кровь явно не свернётся с обычной скоростью, тромбоциты 800-900 – кровь явно не будет долго течь и заливать ватку после её забора. 

Вообще, ошибки диагностирования были полностью оправданы различными доводами, начиная от квалификации врачей, в которых необходимо вкладывать деньги, заканчивая тем, что лучше предположить самый плохой диагноз, а уже другие врачи пусть разбираются, так ли это? Конкуренция, мол, у врачей такая «здоровая», при которой пациенты платят деньги и имеют на руках, как мы, 4 диагноза, не зная, что лечить и как это делать.

Должен был что-то пообещать и заместитель министра здравоохранения Гончар Александр Гаврилович, но не успел или, может, не дали ему, поэтому вопросы, адресованные Скрыпник Татьяне Сергеевне остались практически без ответа: доводы, изложение мнений, ничего существенного, а жаль. Однако, насколько я понял, Минздрав ПМР тоже собирается найти средства на лечение мамы…, но сегодня ведь никто не позвонил.:)

По поводу того, что нам от имени главврача лечгородка запретили делать видеоролик для телевидения на территории больницы, чтобы люди видели, что мы не врём и помогали нам, сам Владимир Пелин ничего не знал. Как я понял, больница не препятствует таким съёмкам, поэтому, если (не дай Бог) кому-то понадобится помощь ТВ, смело можете говорить о мнении главврача лечащему доктору.

О методике лечения рака в ПМР мы говорили тоже много, но диалог был бы иным, если бы нами уже был прочтён ответ от Прокуратуры, где чёрным по белому пишется, что в нашей республике нет никаких стандартов и норм лечения неходжкинских и ходжкинских лимфом – отсюда вытекает вопрос: каким образом можно доказать правомерные действия врачей при лечении мамы (и не только мамы), если официально признано, что мы лечить рак данного типа (и, наверняка, не только такого типа) попросту не умеем?

Этот вопрос я намерен задать в следующем письме Министру Здравоохранения ПМР, ибо «Постановление Правительства Приднестровской Молдавской Республики О порядке оплаты расходов, связанных с лечением, консультацией или обследованием граждан Приднестровской Молдавской Республики за пределами республики» гласит следующее:

«1. Настоящие Правила устанавливают порядок оплаты за счет средств республиканского бюджета расходов, связанных с лечением, консультацией или обследованием за пределами Приднестровской Молдавской Республики граждан Приднестровской Молдавской Республики, которые направляются Республиканской комиссией по направлению граждан Приднестровской Молдавской Республики на лечение, консультацию или обследование за пределы республики (далее – Комиссия) в порядке, устанавливаемом Министерством здравоохранения Приднестровской Молдавской Республики, в случае невозможности осуществления диагностики или лечения в Приднестровской Молдавской Республике».

О какой «возможности осуществления диагностики и лечения» Неходжкинской лимфомы может идти речь, если, со слов прокуратуры,

 «Относительно поставленного Вами вопроса о неоправданном снижении лечащим врачом Беженарь Л.Л. дозы лекарственного средства «Бендамустин» при проведении химиотерапии Перинской Ф.И. в ГУ «РКБ» необходимо отметить, что нормативное регулирование лечения лимфомы – злокачественной опухоли лимфатических узлов, включая болезнь Ходжкина, в Приднестровской Молдавской Республике отсутствует. Стандартами оказания специализированной медицинской помощи при злокачественных новообразованиях, утверждёнными Приказом Министерства здравоохранения и социальной защиты Приднестровской Молдавской Республики от 16 мая 2008 года №287, лечение лимфомы не предусмотрено. Примерными схемами химиотерапии при онкологических заболеваниях, утверждёнными Приказом Министерства здравоохранения и социальной защиты Приднестровской Молдавской Республики от 28 декабря 2005 года №614 «О мерах по улучшению организации онкологической помощи населению Приднестровской Молдавской Республики», рекомендованными к использованию, лечение лимфомы также не предусмотрено.»?

Таким образом, несложно понять, что лечение лимфомы в Приднестровье изначально обречено, а, судя по статистике онкологических заболеваний, именно данная категория рака встречается часто во всём мире, включая нашу республику.

Хочется также отметить, что, согласно высказываниям главного врача «РКБ» Владимира Пелина, расписки перед переливанием крови берутся с пациента исключительно для подтверждения согласия последнего решимости идти на данную процедуру. Таким образом, никого из пациентов не должны даже просить писать, что в случае заражения после переливания СПИДом и другими заболеваниями, с врачей снимается ответственность.

Кстати говоря, главный врач «Республиканского Центра Переливания крови» не исключает возможность заражения человека в случае проведения вышеописанной процедуры, ссылаясь на невозможность более тщательной проверки доноров. Условно говоря, приходится вливать пациенту ту кровь, которая есть, пока есть доноры. Наверное, именно для привлечения новых доноров с них сняли некоторые льготы??? J

 Насчёт многочасового пребывания пациентов в приёмном покое нашего «Лечгородка», нам заявили, что это неправда, так что мы все – выходит так – просто выдумываем, с этим мы спорить не стали, не докажем мы это, сидя в кабинете Администрации.

Примерно в таком режиме прошла наша встреча с чиновниками – были произнесены многие доводы, с которыми мы согласились, но не на 100%, ведь для улучшения медицины нужно не ссылаться на «умственную отсталость Приднестровья», которая выливалась из речей начальника госслужбы Министерства по социальной защите и труду ПМР Олега Федотова, а просто кардинально менять политику развития республики. И проблемы пандусов, которые мы затронули в ходе встречи, тоже решаемы просто: коль обязали все фирмы тротуарную плитку ставить вокруг своих объектов, следует принять на законодательном уровне и закон, рассматривающий облегчённое передвижение инвалидов по городу, где будут прописаны пандусы, включая их определённые стандарты.

Вопросы, которые мы подготовили и задали на рабочем заседании в администраци президента ПМР

Поскольку появилась возможность нашей сегодняшней встречи, хотелось бы задать несколько вопросов, навеянных последними событиями, происходящими в процессе лечения нашей матери, и некоторыми изменениями в направлении развития приднестровской медицины.

1.      В первую очередь, интересует вопрос о повышении качества обслуживания в наших медицинских учреждениях: появляется новая медтехника, растут цены на медицинские услуги, но выявление заболеваний и постановка диагноза остаётся на прежнем уровне. Примером тому может стать случай с описанием снимков КТ внутренних органов, в котором сначала у нашей мамы нашли желчный пузырь, которого вообще нет, потом ошибку исправили (по нашему требованию), но изменили при этом все данные, касающиеся плотности печени. Ошибались также с уровнем тромбоцитов, заполняя то заниженные, то завышенные их данные. Ошибались с чем угодно, но деньги назад не возвращались – более того, приходилось дублировать сдачу анализов, а это дополнительная боль от иглы и бесполезные денежные траты. Сейчас, например, у нас на руках 4 разных заключения, касающихся здоровья моей жены Галины – что с ними делать, чему верить, сколько ещё платить зря?

2.      На нашей встрече с министром здравоохранения Скрыпник Татьяной Сергеевной ею лично было сказано, что после первого курса терапии, назначенной в Москве, при улучшении самочувствия мамы, нам помогут с дальнейшим лечением. Несмотря на ошибки в лечении, мама, на удивление даже кишинёвских врачей чувствует себя вполне удовлетворительно, но никакой помощи нет ни в чём: деньги не выделены, процесс лечения не контролируется должным образом, нет никакого участия в ведении сбора средств на необходимые препараты. Даже при отсутствии денег в бюджете, Минздрав может и должен искать иные выходы из ситуации, являющейся прямой угрозой жизни человека. Нам же отказали даже в съёмке ролика для ТВ и эта ситуация исправлена не была никак, хотя мы известили об отказе Татьяну Сергеевну.

3.      Почему в Приднестровье методы лечения раковых заболеваний на уровне 70-х – 80-х годов, несмотря на то, что врачи отправляются на повышение квалификации в РФ, где медицина сделала огромный шаг вперёд в данном направлении? Кто проверяет квалификацию врачей, кто их допускает к работе, если они ничего не знают про «мабтеру», «нейпоген», другие препараты, которыми весь мир лечит десятилетиями? Почему родственники пациента сами должны высчитывать дозы препаратов? Нам, например, никто даже не собирался говорить, в каком количестве покупать препараты для химиотерапии?

4.      Почему действия врачей постоянно противоречат друг другу: это касается в первую очередь категорического отказа проводить химиотерапию по системе RB в РКБ, так как препараты не зарегистрированы в ПМР, на территории больницы нет должных условий (стерильных помещений, оборудования, специалистов) проведения процедур, возраст и состояние мамы не позволяли идти на риски, связанные с введением новых медикаментов? Почему нужно было требовать в то время какие-то расписки, если, уже начиная со второго курса, все эти требования были забыты теми же врачами. ХТ проводились в обычных палатах, без дозаторов, практически под контролем медсестры.

Вообще, тема расписок очень обширна: без подписей не делается ничего, даже операции ребёнку. Мама писала расписку даже перед переливанием крови, где соглашалась, что врачи не несут ответственности, если после переливания она заразится СПИДом и другими заболеваниями. Без расписок врачи не соглашаются на проведение процедур, а это значит, что у пациента нет выбора – по-любому писать надо. Такого нет ни в одной стране мира, а если есть, то подписывается договор, в котором есть обязательный пункт: «Ответственность сторон». Не одной стороны, а обеих, у нас же идёт игра в одни ворота, что положительно влиять на саморазвитие врача не может никак.

5.      Очень интересно, как врач-педиатр может стать онкологом? У нас это не единичный случай, когда врач проходит курсы и переквалифицируется в том направлении, где работать более выгодно. На медфакультете ПГУ ПМР вообще не учат медиков профильно, давая лишь общие сведения о заболеваниях, что сказывается на уровне их квалификации. Тем более, выбирать направление обучения в интернатуре могут  только те, кто набрал высшие балы – остальные вынуждены идти, куда попало, лишь бы 6 лет не прошли зря. Отсюда и потеря банального интереса к собственной профессии.

6.      Почему только в ПМР считают компьютерную томографию необязательным видом обследования, почему только у нас не желают проводить полный контроль над методами лечения рака, над последствиями применения назначенных препаратов, чтобы вовремя произвести корректировку в своих же заключениях…? Это естественно, что исключительно пальпации и общие анализы крови не могут дать полную картину об изменениях в организме.

7.      Почему только в ПМР выживаемость онкобольных – 10%? (Зав.отделением гематологии и химиотерапии Комаченко Ольга Ивановна)

8.      Какое лечение могло быть предложено в альтернативу назначениям московского профессора, чтобы результаты оказались такими же, как после мабтеры (ритуксимаба) и рибомустина (бендамустина)? Как приднестровские врачи собирались поднять лейкоциты без нейпогена, они бы успели это сделать??? Явно мамы бы не было – она бы умерла в течение нескольких месяцев, а это значит, что термин «жизненно важные» препараты к циклофосфану или преднизолону отнести нельзя.

9.      Почему только ПМР не обращает внимания на Международные Протоколы Лечения различных болезней?

10.  Почему в Кишинёве через приёмный покой за 4 часа проходит более 100 человек, а у нас количество людей и часов можно поменять местами? Например, когда-то моего отца в тяжелейшем состоянии продержали на стуле более 5 часов, после чего со скандалом определили в отделение пульмонологии. Вообще, наш приёмный покой вспоминает добрым словом каждый пациент, который когда-то побывал в больнице. Это безобразие длится годами и не меняется ничего.

11.  Почему любая проверка проводится с предупреждением о намерении проверить: в позапрошлый раз, когда мама легла на химию, ожидание  прокурорского работника заставило врачей положить её в палату возле ординаторской (чтобы в стеночку стучать – это вызов врача в 21 веке), выдать постельное бельё и постараться создать более комфортные условия? В прошлый раз, без проверки, мама проторчала в коридоре несколько часов. Такие встречи пациента происходят часто, не только с мамой, которая сейчас в состоянии дождаться освобождения койки. А что делать человеку, который не в состоянии сидеть 3 часа…? Что делать в том случае, когда у одного пациента назначен следующий курс химиотерапии на определённую дату, а никого выписывать в этот и последующие дни не будут?

12.  Почему нет дежурного врача онколога в отделении химиотерапии, ведь доктора уходят домой, когда пациенты ещё под капельницей, получают химию? Как врач-кардиолог должен разорваться на два отделения, что ему делать, если несколько человек на разных этажах оказались в тяжёлом состоянии?

13.  Почему Татьяна Сергеевна Скрыпник заявила, что дети ПМР без проблем направляются на лечение за рубежом, а социальные сети пестрят мольбами о помощи тому или иному ребёнку, которому наверняка отказано в помощи Минздравом? Ролики такого направления и на телевидении нередки.

14.  Почему развитие приднестровской медицины должно происходить за счёт граждан республики, а не за счёт пациентов из соседних государств? Потенциал РКБ при новом оборудовании вполне располагает к предоставлению качественных услуг, но для этого врачи нужны квалифицированные. В Израиле, например, граждане страны не платят ни за что, но весь мир ездит лечиться туда.

15.  Почему в центральной аптеке пандус не позволяет закатить в помещение даже детскую коляску? Его ширина очень мала, особенно в конце подъёма, где выступ дверной арки превращает проезд в проход для детей? Вообще, почему пандусов нет практически нигде: инвалиды не могут или не должны посещать те магазины, которые хотят посещать, не должны бывать в кинотеатрах, кафе и т.д.? Ведь обязали всех тротуар плиткой облагородить возле своего кафе или магазина – почему же нельзя сделать обязательным наличие пандуса?

16.  Почему до сих пор никаких извинений от заместителя главного врача РКБ Чеколтан И. В. не поступило? В любом цивилизованном государстве за такое отношение к инвалиду врача уволили бы без промедлений, а у нас даже письменного извинения нет. Кстати, даже в здании администрации РКБ пандуса нет. Как это можно объяснить?

17.  Почему врачи не могут завести вторую карточку, когда основная в прокуратуре, почему мы должны несколько раз возить копии одних и тех же документов врачу? Почему потеря документации для наших врачей – процедура естественная?

18.  С какой целью перед очередным курсом химиотерапии маме была передана копия моего обращения к министру здравоохранения со словами: «посмотрите, что тут ваш сын пишет»?

19.  Инвалидные коляски, выдаваемые инвалидам бесплатно, особенно комнатные, неудобные и неприспособленные для проезда по квартире и особенно в туалетную и ванную комнаты из-за их несоответствия по ширине с проёмом дверей. А в  уличных колясках при длительной прогулке болят все кости из-за неудобства – зачем такие инвалидные кресла-каталки выдаются?